Эшелон прошел в штатном режиме, сон, еда, сон… СКУКА!
Двенадцать дней тупежа. На границу прибыли в ночь с 12 на 13 марта. Проводников высадили на таможне, так что всю ночь небыли света и отопления. Проснувшись в 6.20 я категорически не хотел вылезать из-под одеяла, так-как нет проводников, нет тепла в вагоне. С ночи все окна завесили, разными тряпками, соорудили светомаскировку из подручных средств. Приподняв уголок маскировки, я выглянул в окошко. За окошком виднелся застой. Ржавые вагоны, которыми не пользовались с самого начала конфликта наверное, но по виду с середины 90-х. Чувствовалось, что тут доживаю в предсмертных судорогах пережитки Советов.
Первую станцию, которую мы увидели, был КомисарЪск. Одноэтажное здание из красного, испещрённого оспинами выстрелов и осколков кирпича с грязно-серыми стеклами, там где они каким-то чудом остались. Особо необычно на фоне всей этой разрухи и уныния было слышать из динамиков ГГ голос диспетчера. Около 8 часов утра начали расформировывать состав эшелона. И вот в начале одиннадцатого мы ступили на землю первого города, если его так можно назвать, Луганской области – Зимогорье.
Как и предыдущий населенный пункт, он был совсем не населенный. Он скорее напоминал город из ужастика Сайлент-Хилл. На рампе нас встречали только бойцы Луганского ополчения. Они обеспечивали безопасность нашей разгрузки, патрулировали город на машинах. По самому городу ходили только женщины, дети и старики, ни одного мужика призывного возраста.
Ближе к обеду на рампу приходила бабушка, угостила салом, хлебом и парой банок варенья. Из последнего я забрал одну себе, потому что Клубничное. Забегая вперед скажу, что это была первая и последняя еда, которую я принимал из рук местного населения. Нам рассказали, как 8-мь солдат также поели пирожков или что там было и восемь семей получили похоронки.
Два дня мы разгружали эшелоны, наш – первый и пришедший на следующий день.
Немного о том, как прошла первая ночь на враждебной земле. На перроне стоит здание вокзала с тремя скамейками. И с наступлением темноты температура внутри помещения была такой же, как и снаружи, а именно что-то около -5 градусов. Надев трое штанов, двое носок, футболку, две кофты, ДМСку, бушлат, шапку и рукавички я залез в спальный мешок. В общем за эту ночь я поспал часа четыре, от силы. Все передвижения ночью по улице в кромешной тьме, слабенькое освещение было только от редких звезд. Которые надо заметить совсем не такие яркие и красивые, как у нас дома. Луна присутствует только до десяти часов вечера и потом куда-то исчезает. Сие связано с тем, что летают дроны и ведут разведку.
С наступление сумерек второго дня была сформирована колонна из техники, которая должна убыть в район сосредоточения. Ожидать пока прибудут остальные эшелоны с техникой и личным составом.
Вторая ночь прошла несколько лучше. Достали печки, которые топили на улице, в надежде согреть воздух 😊 Рано по утру остатки техники и личного состава поехали в район сосредоточения, получив в напутствие предупреждение, не съезжать с колеи, так как вокруг дороги минные поля.
Почти двое суток простояли в районе, чистое поле с небольшими плешивыми островками растительности, пока командиры решали, куда нас отправить в каком направлении.
Вторым днем к нам пришла беда, появился первый двухсотый. Из-за постоянного морального и физического напряжения, систематического недосыпания один Боец решил отдохнуть. Вот только место выбрал себе не подходящее, в траве около небольшого деревца кое стояло, посреди поля. И вот когда началась очередная перетасовка техники, одна из машин проехала ему в аккурат по голове. Се ля ви.
В пять часов утра мы помчали в работу, на первую нашу огневую позицию. Перекат занял что-то около шести часов. Остановились в какой-то малюсенькой деревушке. Там уже стояли артиллеристы с ополчения с тремя 152-мм орудиями. А еще на следующий день приехали ополченские реактивщики.
Начали обустраивать быт на новом месте. Я с Механом жили на машине и охраняли подступы с нашего направления от ДРГ. Вели наблюдение за территорией и ведущими к нам дорогами. Взяли матрац, четыре одеяла для более комфортного и теплого сна. Дежурили по 4 часа. Ночью даже завернувшись в спальник и натянув на себя все, что только можно было мягко говоря не очень тепло и комфортно. Если ночью нос не вылазил из укрытия то спал не просыпаясь, а если ворочился, то просыпался от нарастающей сосульки на нем. К вечеру местный дедок дал нам дом погибшего тестя, чтобы смогли нагреть воды и нормально помыться. И вот спустя пять или шесть суток кочевого образа жизни нам выпала возможность помыться теплой водой. Не вытереться салфетками, которые сначала нужно разморозить и привести в нормальное, мягкое состояние, а теплой водой. Счастью нашему не было предела!
На часах переломился ремешок и их пришлось снять, это привело к тому, что я поплыл в днях и числах. Дни шли размеренно, огневики работали, а у нас все было однообразно. Если не считать выстрелов с орудий. От скуки перебрал и снарядил ленты на пулемёте. Который кстати сказать категорически не хочет нормально работать, закусывает гильзу, не хочет ее выбрасывать. В семь утра началась артподготовка и продлилась до восьми вечера. Просто весь день орудия не молчали больше 5 минут…
В ночное время огонь не велся. Готовили подход для пехоты. Даже это оказалось, как дробина для слона. За восемь лет ожидания и подготовки укропы окопались основательно. Как только наша пехота подошла в зону поражения укры открыли шквальный огонь со всех орудий. Ими заранее были составлены и пристрелены маршруты, которые наши не могли обойти. Продуманы места для гранатометчиков и пулеметных расчетов. Проще говоря, построили огромную ловушку – Человекоубивалку.
Командование даже не удосужилось отправить вперед разведку или как-то по-другому осмотреться. Результат этого штурма не утешителен, через три часа боя, точнее расстрела наших – 10 двухсотых и 13 человек трехсотых, различной тяжести. На следующий день пехота отказалась идти на штурм.
Через какое-то время минометчики пошли в атаку. Их также запустили в зону поражения, оставили якобы брошенный ангар с припасами и провиантом, а сами будто отступили в глубь. Как только наши достигли этой точки начался обстрел со всего, чего можно. Артиллерия была пристрелена, так что били очень точно. Когда наши отступали, мины летели им что называется по пятам. Кому-то оторвало ноги и его пришлось тащить волоком, множественные осколочные ранения. Двенадцать часов выходили из-под обстрела и вышли без потерь. Около 13 трехсотых, были и тяжелые, но все живые. Был случай когда расчет миномета вышел покурить не вовремя. Как итог, командир остался без кисти руки, другие кто вышли с ним получили ранения меньшей тяжести.
Так прожив несколько дней нам скомандовали поменять огневую позицию. И вот снова в четыре часа утра мы снова отправляемся в неизвестность. А это скажу Вам, не за хлебом съездить. Когда вдоль дорог стоят подорванные танки, уралы и прочая техника. Вечером едешь в другую деревню по делам, все чисто. А возвращаясь ближе к ночи, на обочине уже стоит КАМАЗ с оторванной кабиной.
Идя по лесочку можно найти комплект выстрелов для 122-мм орудия. Всюду валяются цинки с боеприпасами.
